Мы поговорили с бывшим врачом сельской амбулатории Екатериной, которая отработала медиком 2 года. И после этого ничего общего с медициной иметь не хочет.

— Я долго думала, что именно рассказать. Проблем с медициной так много, что можно провести аналогию с домом, который весь в трещинах. Его легче снести, чем отремонтировать. Поделюсь основными историями из своей практики.

“Было больше 2000 пациентов, а за месяц однажды получила всего 80 рублей” — про нагрузку и зарплату медиков

Один врач-терапевт в городе должен обслуживать 1700 человек, врач общей практики 1500. В сельской местности нагрузка чуть меньше — 1300. Но как правило, врачи берут больше одной ставки. Соответственно, нагрузка увеличивается. У меня было больше 2000 пациентов.

Формально мой рабочий день был нормальным — 6 часов на приеме, потом время на работу с документами и вызовы на дом. Но по факту я работала 6 дней в неделю по 10-12 часов, потому что всегда были задержки. И когда начался ковид, стало еще тяжелее.

Надо понимать, что 2000 пациентов  — это не одна деревня, а около 30, которые расположены в 10-15 километрах друг от друга. Если вызовы на дом в один день приходят из разных деревень, то часа 3 можно потратить только на дорогу к пациентам. Часто между деревнями нет нормальных дорог и приходится ездить по бездорожью. У меня был случай, когда я должна была посетить пациента на дому после выписки из больницы. А он попросил не приезжать, так как дорогу сильно размыло и проехать вряд ли получится.

В амбулатории на прием одного пациента отводилось 18 минут. За это время можно успеть совсем немного. У меня не было медсестры и приходилось самой вести всю документацию. А ее очень много. Нужно вести журналы рецептов, выдачи справок, направления на анализы. Нужно заполнить бумажку, потом журнал на эту бумажку, заполнить карточку… Естественно, что во время приема я не успевала этого делать, поэтому приходилось тратить время после приемов. 

В первый месяц своей работы я получила 770 рублей. Когда я взяла больше одной ставки, то зарплата увеличилась до 925 рублей. Когда был ковид, то были доплаты. Несколько раз я получала около 2000 рублей. Но сейчас таких доплат уже нет.

Наша зарплата устроена таким образом, что оклад — совсем небольшой, около 400 рублей. Все остальное — это доплаты. Например, за то, что работала в сельской местности, я получала всего 30 рублей. При этом мне приходилось ездить на работу из города и в месяц на транспорт у меня уходило 150 рублей. Эти расходы мне никто не компенсировал.

Однажды я ушла на больничный, и у меня вышло всего 10 рабочих дней за месяц. Когда я получила зарплату, то подумала, что это какая-то ошибка — мне начислили всего 80 рублей.

“Заведующий отделением при пациентах обзывал меня тупицей” — про отношение руководства

Отношение руководства — это отдельная тема. 

В первый день работы я думала, что мне кто-то что-то расскажет и покажет: какие документы заполнять, куда и что нести. Ничего этого не было! Меня посадили на прием и все. Я была так шокирована тем, куда я попала, что приехав домой прорыдала несколько часов подряд.

Заведующий отделением был закреплен за мной как наставник. Сначала я звонила ему при пациентах, например, случай непонятный. Он орал в трубку, что я тупица и матерился. Я перестала звонить ему при пациентах. Выходила в коридор, чтобы они этого не слышали. Он постоянно унижал меня как специалиста. И он был не один такой.

Или у меня была ситуация, когда я отказалась брать нагрузку другого врача. Меня сначала попросили это сделать. Потом поставили перед фактом, потом манипулировали. Я не сдалась. В этот же день заведующий отказался подписывать документы по врачебно-консультационным комиссиям, которые я ему принесла. Это была его прямая обязанность, но он этого делать просто не стал. Пришлось идти к начмеду и решать вопрос по-другому.

И это то, чего я никак не могу понять. Ладно нагрузка, тяжелые условия труда, небольшая зарплата — все это можно “стерпеть”. Но когда об тебя вытирают ноги, унижают, оскорбляют… Было забавно, что когда я написала заявление об увольнении, меня все просили остаться. 

“За 1,5 года нам так и не смогли провести интернет”. Про оборудование в амбулатории

Никакого медицинского оборудования у меня, по сути, не было. У меня был старенький переносной кардиограф и чемоданчик с лекарствами. Практически для всех обследований приходилось направлять пациентов в город.

Когда начался ковид, были проблемы с ковидными тестами. Их было мало и нам говорили не назначать их всем подряд. Использовать эти тесты врачам для себя было категорически запрещено.

Также во время ковида не хватало банальных масок, перчаток, халатов. Когда я начала менять маску как положено через 2 часа, мне сказали, чтобы я использовала одну маску в течение всего дня. Одноразовые халаты мы тоже стирали и сушили для повторного неоднократного использования.

Я уже говорила, что медику нужно заполнять огромное количество документации. В нашей амбулатории все это приходилось писать в обычные бумажные журналы. 

Компьютер на работе у меня появился не сразу. Но даже когда мне его выдали, то интернет не могли провести еще около 1,5 лет. Сисадмин приезжал 2 раза. Пытались провести кабель, сверлили стену, которая начала разваливаться.

Только когда я уже собиралась увольняться, мне выдали электронный ключ, но я им так и не воспользовалась.

Все было бы проще, если бы вся документация или хотя бы ее наиболее важная часть были в электронном формате. Даже когда читаешь рукописные дневники пациентов от других врачей, то можно часы потратить на расшифровку почерка и т.д.

“Руководство, по сути, поощряет жалобы на врачей” — про отношения с пациентами

Огромная проблема — это жалобы пациентов. Пока не будет жалобы, ничего не будет сделано. И этот принцип поддерживается всеми — от заведующего до “верхушки” системы здравоохранения.  

При этом никто не будет защищать врача от жалоб пациента. Руководству важно защитить себя от этих жалоб любым способом. 

И получается так, что есть правила, ты объясняешь их пациенту. Пациент идет к начальству и жалуется. А начальство, в свою очередь, требует сделать что-нибудь, лишь бы пациенты не трогали их.

У меня был случай, когда женщина позвонила на горячую линию Министерства здравоохранения и сказала, что хочет лежать в определенной больнице. Хотя по правилам она не могла туда попасть, ее заболевание не было профильным для этого учреждения. 

И… мне позвонили с горячей линии, сказали, мол, мы все понимаем, но сделайте что-нибудь.

Что — что-нибудь?!

В итоге я звонила своим знакомым из той больницы и лично просила принять эту пациентку.

Система построена так, что люди, могут пожаловаться и получить свое. Была особая категория пациентов, которых знало все руководство в поликлинике. И от руководства поступали указания, что для этих людей можно делать все, что они хотят: самые дорогие обследования, направлять куда хотят, лишь бы они не жаловались.

Жалобы на меня поступали каждый месяц. А вот благодарность написали только один раз за все время. 

“Пациентка умирала от рака, но ей об этом не сказали” — про запретные темы

С ковидом была интересная штука. Пациентам тесты делали и диагноз коронавирусная инфекция ставили. Но… в республиканскую статистику они не попадали. Мы все данные подавали в поликлинику, но на каком-то этапе они терялись. В самом начале только у меня на участке, например, было 3 новых случая ковида, а по всей республике — 2. Как так может быть?

Во время моей работы мы не ставили диагноз грипп, так как для его подтверждения нужны специальные исследования, которые никто не делал. Перинатальная смертность, смертность рожениц — тоже были под табу..

У меня было много онкобольных на участке. К нашей амбулатории относилась деревня переселенцев из Чернобыльской зоны. У нас было много запущенных онкологий с 4 стадией.

Но часто видела, что онкобольным не сообщали их диагноз. Они умирали и не знали, почему умирали.

Так, у меня был первый случай пациентки с онкологией, я работала второй месяц. У женщины был рак поджелудочной в 4 стадии. Ей сделали паллиативную операцию, чтобы облегчить страдания. Но ей не сказали, что у нее онко. Не знаю, чем руководствовались. Может, тем, что она умирает и ей лучше не знать.

Она взяла меня за руку и спрашивает: “Доктор, что у меня? Я умираю?” А я не знала, что ей ответить. 

“Я превращалась в злую тетку, которая на всех орет с порога” — почему врачи ненавидят пациентов

Примерно на второй месяц работы у меня начались панические атаки.  Я хорошо помню день, когда они начались.

Моя коллега тогда ушла в отпуск и помимо 1,5 ставок амбулатории, от нее мне осталось 100 коек отделения сестринского ухода. В тот день у меня в амбулатории было 2 пациента с подозрением на инфаркт и в это время на втором этаже в отделении была бабушка с мерцанием желудочков, т.е. в предсмертном состоянии. Она и умерла, мы не успели ничего сделать.

Я бегала между двумя этажами и меня накрыло в первый раз. Мои атаки сопровождались нарушением зрения и приходящим косоглазием. Однажды меня с работы забрали в областную больницу — в неврологическое отделение. Из-за косоглазия все испугались и решили, что у меня опухоль.

В больнице мне сказали полечить нервы и выписать самой себе транквилизаторы.

Потом я 2.5 недели лечилась на дневном стационаре в психоневрологическом диспансере, мне назначили антидепрессанты. Из-за того, что мне завели карточку в психдиспансере, у меня позже были проблемы: мне не продлили разрешение на выписку наркотических и психотропных препаратов. Пришлось проходить врачебно-консультационную комиссию, чтобы мне сняли диагноз.

И потом, когда я уволилась из медицины, несмотря на то, что мне сняли диагноз, пришлось получать заключение от психотерапевта для прохождения медкомиссии.

У меня была куча других проблем со здоровьем. Я болела постоянно простудами, три раза ковидом тяжело, у меня была повышенная температура около года, у меня была анемия. Мой организм сопротивлялся, как мог. Когда я уволилась, все пошло на лад и я перестала болеть.

У меня такая моральная травма от этого опыта, что я не просто не хочу больше заниматься медициной, у меня рвотный рефлекс срабатывает, даже если рядом кто-то говорит об этом. 

Незадолго до увольнения, я стала замечать, что превращаюсь в злую тетку, которая орет на всех пациентов с порога и ненавидит всех, кто заходит в кабинет.

Единицы тех, кто работает в медицине сохраняют человеческое отношение к пациентам. Очень много врачей спиваются, в том числе хирурги, анестезиологи, реаниматологи. Я видела, как некоторые врачи ведут прием пьяными.

“Нет ни денег, ни жизни. Люди спиваются” — про социальную дыру, в которой оказалось сельское население

Я никогда до этого не сталкивались с людьми из деревни. И у меня был своего рода культурный шок.

Но видя, какую жизнь живут люди, неудивительно, почему они себя так ведут. Убыточные колхозы, отсутствие инфраструктуры,  отсутствие транспорта, один магазин на несколько деревень, аптека, которая работает два раза в неделю по несколько часов…

Нет ни денег, ни жизни. Люди спиваются.

Было огромное количество смертей от внешних причин — алкоголь, пожар, ДТП, убийства. За это я тоже получала выговоры, мол, почему такое большое количество смертей.

Был случай, когда пьяный мужчина подавился мясом и умер.

Один умер от алкоголя, второй на его похоронах замерз.

Были убийства, повешения.

Было такое, что человек выпил, присел покурить, затем у него случился инсульт и затем пожар.

Все плохо.

***

Я думала, что и как можно поменять. Чтобы все нормально работало, чтобы не сбегали врачи из медицины. Должно быть меньшее количество людей на врача, больше времени на прием, больше вспомогательных сотрудников для разгрузки врача. И адекватное финансирование всего этого.

А еще это проблема жизни в регионах. Мало кто хочет там оставаться, так как там нет жизни. Фельдшер, которая со мной работала в амбулатории, за 14 лет видела смену 20 врачей. Никто не хотел оставаться. 

Чтобы была нормальная медицина в регионах, нужно организовывать жизнь в селе, инфраструктуру. Хотя бы транспорт ходил… Но в это нужно вложить миллиарды.